Вика помнит, как этот мальчишка с пронзительно голубыми глазами впервые назвал ее мамой. Как бросил столь важное слово, будто бы невзначай, отмахиваясь от ее помощи после одной из бесконечно тяжелых для него тренировок. Дима, казалось, никогда мальчика не щадил, испытывал и на износ мучил задачами, не по годам для Леши тяжкими. Знал ли мальчишка, насколько успешно он на самом деле с ними справлялся? Как глубок был его потенциал? Как велики были достижения? Романов не позволял ему видеть свою гордость, да и одобрение держал при себе. Лучшей наградой для Леши служили сбитые в кровь руки и набор инструментов для обработки древесины, а с ним и задача к утру смастерить свой первый тотем. Да, и лоскуты кожи вместо рук тому не были помехой. Вика помнит, как хотела облегчить Лешину боль, но он не нуждался в помощи. Был упрямым. Гордым. Яростно нацеленным на результат. Уже тогда он был бесконечно похожим на Диму. И джинн, впервые услышав «мама», отступила назад, долго приходя в себя и гадая, был ли этот момент столь же значимым для Леши, каким стал для нее.
Теперь же он снова на нее так смотрел. Всю глубину своего взгляда, а с ней и весь потенциал внутренней силы, на нее обращая. Вика чувствовала эту силу. Ощущала, как она вибрирует внутри него, как растет, как рвется наружу и требует выхода. И это была именно сила, никак не слабость. Умение просить о помощи — не есть слабость. Всего лишь новый уровень, говорящий о достижении достаточной степени сознательности, чтобы понимать, когда единоличная борьба приведет тебя только к краху и перестанет быть ответом на все вопросы. Это был урок, которому невозможно было научить. И все же Вика была рада тому, что воспитала сына так, что он знал, что ему есть куда пойти, если станет невыносимо сложно. Далеко не все родители могут похвастаться таким результатом.
Леша обнимает ее почти до хруста. Так крепко держит, словно она испарится. Будто моргнет, и поиски вновь придется начинать с самого начала. Вика гладит его по спине, скользит ладонями по плечам, мягко уверяя в том, что подобного исхода опасаться не стоит. Самое страшное позади, и что бы не терзало душу Романова, семья будет рядом, чтобы в нужный момент подставить плечи и вместе найти решение любой задаче, возведенной им в ранг проблемы. Нехотя отстраняясь, джинн расстается с сыном на несколько непродолжительных секунд, и задумчиво провожает взглядом, попутно разливая травяной чай по трем высоким чашкам. В том, что вскоре на кухне их будет трое, Вика не сомневается. Обернувшись, чтобы кивнуть и одобрить тем самым выбор варенья, джинн улыбается. А после перекладывает варенье из банки в подходящую посуду и ставит на стол, к блинам. И как раз собирается взяться за чашки, когда за спиной раздается голос сына. Внезапный вопрос заставляет Вику на мгновение замереть. Она отрывает взгляд от чашек и медленно поворачивается, чтобы взглянуть на Лешу. Не нужно быть гением, чтобы понять, что он как никогда близок к теме, которая его волнует. А вот подобрать правильные слова, мягкие, материнские слова, которых всегда ждут дети от своих матерей — целая наука.
— Не считала, что об этом необходимо спрашивать, — осторожно отвечает Вика, а после переносит чай на стол и садится рядом с сыном, накрывая свою чашку обеими ладонями. Горячий пар разносит запахи малины, чабреца и лемонграсса.
— У меня ушло не одно столетие на то, чтобы найти человека, с которым я захотела и дальше идти по жизни вместе. Могла ли я требовать от тебя, чтобы ты уложился в какой-то другой, короткий... конкретный срок? — она улыбнулась, а после поднесла чашку к губам и сделала глоток. Горячий чай обжег губы, — осторожно, горячо.
Пододвинув к сыну тарелку с блинами, Вика задумалась. В противовес Диме она сама почти никогда и ничего не требовала от Леши. Фактически, большую часть жизни она выполняла роль клейкой массы, на которой держалась эта семья. Словно два магнита, шаманы сталкивались и разделялись, почти никогда не соприкасаясь. Другая роль при таком раскладе для Вики просто не предполагалась. Да она и не нуждалась. Характера в семействе Романовых и без того было с излишком.
— Такие вещи просто случаются. Их невозможно предугадать, с ними не стоит спешить, — и она очень надеялась, что и с тем, чтобы рубить с плеча, он тоже не спешил, но отчего-то такие подозрения закрадывались в голову, — скажи мне, что тебя тревожит?